Использует ли Россия плюсы падения цен на нефть?
Президент России сказал, что в падении цен на энергоносители для России есть не только минусы, но и плюсы: например, оно стимулирует рост высокотехнологичных отраслей. Экономисты, однако, говорят, что власти России не используют открывшиеся возможности.
В обнародованном в понедельник интервью немецкой газете Bild Владимир Путин, в частности, сказал, что падение цен на нефть и газ, хоть и ухудшило текущее состояние российской экономики, открывает перед ней перспективы оздоровления.
"Очень трудно удержаться от того, чтобы тратить, ещё раз повторяю, на текущие расходы доходы от нефти и газа. Снижение именно этих расходов оздоровляет экономику. Это первое. И второе: всё можно купить за нефтедоллары. И когда доход от них высокий, то тогда происходит дестимуляция собственного развития, особенно в высокотехнологичных отраслях, - сказал Путин. - У нас впервые за многие годы значительно вырос объём экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью. Это точно совершенно позитивный процесс внутри экономики".
"Мы считаем, что мы постепенно будем выходить всё‑таки на стабилизацию и на подъём экономики. Мы приняли целый набор программ, в том числе по так называемому импортозамещению, а это как раз и есть вложения в высокотехнологичные сферы", - обрисовал Путин немецким журналистам своё видение ситуации в российской экономике.
Русская служба Би-би-си задала экономистам вопрос, в какой мере российские власти на самом деле стараются воспользоваться открывающимися возможностями, о которых говорит Путин.
Марсель Салихов, глава экономического департамента Института энергетики и финансов:
Сказать, что российские власти сейчас пользуются каким-то положительными моментами, связанными со снижением цен на нефть, мне кажется, было бы не вполне справедливо.
Мне кажется, российские власти сейчас занимают достаточно пассивную позицию в отношении какой-либо экономической политики.
В начале 2015 года принималась антикризисная программа, были различные планы, но фактически тот антикризисный план был похоронен, и никаких других мероприятий помимо "политики импортозамещения" по сути не проводится.
Минфин проводит достаточно жёсткую бюджетную политику - из-за опасений, что в обозримой перспективе цены на нефть сильно не вырастут и будут проблемы с финансированием бюджетного дефицита за пределами ближайших двух лет.
По сути, это некое движение по течению, расчёт на то, что экономика сама по себе постепенно стабилизируется. На самом деле так оно и происходит, но каких-либо резких телодвижений со стороны властей нет.
Может, оно и правильно, потому что когда мы пытаемся что-то реформировать и модернизировать, получается не очень эффективно: тратятся большие деньги, а результат не очень очевиден. Поэтому, возможно, с точки зрения руководителей высшего уровня, и не надо тратить деньги с не очень понятным результатом.
Такая политика, мне кажется, рано или поздно приведёт к тому, что экономика перестанет сокращаться и постепенно - если будут какие-то положительные новости, связанные с санкциями, с восстановление отношений с Западом - можно будет рассчитывать на приток иностранного капитала.
Сейчас рублёвые активы практически все очень дёшевы - выгодно, можно брать, приходить в Россию. Ограничивающим фактором являются, на мой взгляд, различные внеэкономические риски. Но если ситуация будет меняться, то, я думаю, найдётся достаточно много людей, которые захотят воспользоваться дешевизной и прийти в Россию.
Внеэкономические риски - это, с точки зрения инвесторов, то, что процесс принятия решений в России в последнее время очень иррациональный, поспешный.
Павел Кудюкин, доцент Высшей школы экономики
Естественно, когда цены на одни товары падают, а на другие остаются более-менее неизменными, то удельный вес поступлений от того товара, цены на который упали, уменьшается.
То есть, здесь, не разобравшись, что происходит с абсолютными цифрами высокотехнологичного экспорта, так уж хвастаться, наверное, я бы не стал. На публику это, может, и производит хорошее впечатление, если не вдумываться, но по сути это лукавство.
Говорить, что у нас как-то резко возрос промышленный экспорт, к сожалению, оснований нет. Это просто игра с цифрами.
Падение нефтегазовых доходов означает ведь и сокращение возможностей как раз для инвестиций в инновационные сферы, высокотехнологичные производства и прочее.
Это выдавание нужды за добродетель. Говорить об увеличении инвестиций в условиях, когда уменьшаются источники этих инвестиций, довольно странно.
Мы не использовали годы высоких поступлений от нефти и газа тогда, когда их нужно было использовать - как раз для того, чтобы диверсифицировать экономику. А сейчас это делать гораздо сложнее. Хотя потребность ещё выше.
Так что, здесь, я подозреваю, наш президент опять-таки немножко выдаёт желаемое за действительное.
Структурных реформ никаких нет. Тем более, что структурные сдвиги и не происходят за год. Но для них и предпосылок нет.
Если не произойдёт чуда и цены на нефть не вернутся на прежний уровень, то, вероятнее всего, будет плавная - а может быть, и ускоряющаяся - деградация.
Прежде всего деградация в социальной сфере. Будут падать не только реальные, но и номинальные доходы, будет сокращение финансирования образования, здравоохранения, науки, культуры - то есть как раз тех отраслей, которые обеспечивают, по крайней мере потенциально, какие-то инновационные прорывы.
