Альтернативы металлургии в экономике Южного Урала нет и не будет

Российская экономика исчерпала прежние источники роста. Это недавнее заявление президента Путина как нельзя лучше демонстрирует ситуацию в Челябинской области, уверен экономист, руководитель Научно-образовательного центра развития региональных социально-экономических систем Института экономики УрО РАН и ЧелГУ Сергей Гордеев. «ЮП» спросила эксперта о том, как, по его мнению, будет развиваться экономика региона и как власть может влиять на этот процесс.

 Айпады в каждом дворе

— Сергей Сергеевич, какие отрасли будут являться столпами экономики области хотя бы в среднесрочной перспективе?

 — Прежде чем определиться со столпами, нужно сказать о двух принципиальных моментах. У нас уже довольно долго существует путаница понятий. Смешиваются два понятия — последствия кризиса и кризисные явления. Россия во многом благодаря стабилизационному фонду достаточно успешно преодолела последствия кризиса. Но кризисные процессы не остановились. Почему? Экономика США искусственно стимулируется. В Европе, как вы видите, рост почти нулевой. Наша страна вовлечена в глобальную экономику. Она играет в мировой экономике важную роль, и автоматически все процессы отражаются на ней. Так что говорить, что мы идем каким то другим путем, по меньшей мере некорректно. Это нужно очень хорошо понимать. Это одно. А второе — это темпы и качество роста в экономике. Здесь вопрос более широкий — по сути, это вопрос об экстенсивной и интенсивной экономике. Президент Владимир Путин, по сути, поставил вопрос о перспективах, отметив, что прежние источники роста экономики исчерпаны, и нужно разрабатывать новую стратегию развития страны. По сути, это означает, что мы должны переходить на экономику интенсивного роста. То есть безудержного роста потребления продукции и поставок на мировые рынке — экстенсивного — больше не будет. Докризисный рост, когда у нас было 7-10 процентов, это уже фикция. Темпы роста будут в 2-3 раза ниже. И вопрос теперь только в том, как при относительно небольших темпах роста, а может быть, и при его отсутствии обеспечивать рост благосостояния населения. Это важнейшая задача экономики сейчас, которую не все понимают. Достаточно сказать, что все основные документы по экономическому развитию были написаны в 2000-2005 годах и дальше они только ретранслировались. Экстраполяция этих данных и тенденций на нынешний период — это абсолютно абсурдная и бесполезная вещь. В этом нет никакой реальности. Сейчас в экономике начинает действовать другой принцип роста. Он и должен привести к тому, что Россия постепенно должна мигрировать из сырьевой державы в высокотехнологичную. Это непросто реализовать.

Однако здесь нужно использовать наши исторические конкурентные преимущества в тех отраслях, где они есть. У нас зачастую бывает наоборот. Когда говорят о новых высоких технологических переделах, многие пытаются быстренько создать свою Силиконовую долину и начать производство айпадов в каждом городе и районе. Здесь мы возвращаемся к вопросу о Челябинской области. Исторически Урал на протяжении двух столетий развивался как индустриальный регион со специализацией в тяжелую промышленность. Тем более нельзя сказать, что тут у нас все плохо. Однако, оказалось, Челябинская область — регион достаточно контрастный. Если, к примеру, взять стартовую точку Магнитогорского комбината и Златоустовского металлургического завода, то она была примерно одинаковой на момент приватизации. Только сейчас одно предприятие вышло на мировой уровень, а на втором — полный развал. Для Челябинской области всегда была характерна такого рода дифференциация. И она идет сейчас: объем производства в области не растет, но зарплата повышается. Это означает, что часть предприятий работает с большей эффективностью.

 — Много говорят сейчас о слабых перспективах металлургии в мире, о том, что высокотехнологичные производства вытесняют традиционные. Можно ли по-прежнему видеть в металлургии основу экономики региона?

 — А какая есть альтернатива? Понятно, что в экономике будет выравнивание и помимо металлургии, появится производство полимеров, новых композитных материалов. И кстати, это вполне возможно будет одна из подотраслей металлургии. Но говорить о том, что металлургия для региона бесперспективна, по меньшей мере некорректно. Других то перспектив для Челябинской области на ближайшие годы нет. Зима этого года достаточно показала, что у нас не самый лучший климатический регион. Поэтому здесь должны развиваться отрасли, мало зависимые от природных и погодных условий. Кстати говоря, до кризиса металлургия давала до 60 процентов доходов в областной бюджет. Единственный вопрос — как считать. Ведь помимо прибыли бюджет формируется за счет отчислений с заработной платы. А сколько тысяч металлургов и людей, связанных с ними по профессии — в отгрузках, обслуживании и так далее, живут и работают в Челябинской области? Это сотни тысяч людей. Так что металлургия остается ведущей отраслью в экономике региона. Вопрос в другом — в качестве и форме металлургии. Раньше металлургия ассоциировалась у нас с Демидовскими заводами, но когда изготавливаются высоколегированные стали, которые должны лететь через все космическое пространство, — это немножко другая металлургия… Здесь тот же вопрос об экстенсивном и интенсивном развитии. Понятно, что до бесконечности наращивать производство арматурной стали бессмысленно — нет столько строек. А повышать качественные характеристики, совершенствовать продукт — это нечто другое. Металлургия исчезнет только тогда, когда у человечества исчезнет потребность в металлах. То есть никогда.

 Синдром холодной войны

— А что можно сказать о перспективах машиностроения на Южном Урале?

— Оно было и есть одним из тех самых столпов экономики. Вопрос опять же в переходе на качественно иной уровень. У нас есть отрасли, где мы обладаем заметным конкурентным преимуществом, — это атомная промышленность, космическая промышленность. Конечно, это больше национальное преимущество, чем региональное. Но Челябинская область тоже участвует в этих отраслях, что нельзя сбрасывать со счетов. Можно сказать, что на нынешнем этапе будет снижаться значимость таких отраслей, как, к примеру, добыча руды. Если в атомной промышленности у России только два конкурента — США и Франция, то в добыче руды нам придется конкурировать со всем миром, начиная с какой нибудь Замбии или Ботсваны.

 — В том же машиностроении определенную долю рынка занимают заводы-гиганты, а есть более мобильные малые предприятия, которые иногда перетягивают одеяло на себя. Качнется ли чаша весов в их сторону?

 — Сложный вопрос. В машиностроении всегда существовало как минимум четыре подотрасли. Это заводы-гиганты, это средние и мелкие предприятия, это машиностроительные подразделения на тех же металлургических заводах, выполняющие заказы для собственных нужд, а также малый бизнес, который тоже можно отнести к этой сфере. В этом смысле у нас должны быть общемировые тенденции — то есть должны развиваться все. У каждого вида продукции свой объем выпуска: какие то изделия должны производиться в миллионах штук, а другие — в единицах.

 — Есть мнение, что развитие машиностроения напрямую связано с национальной безопасностью. Другими словами — нам нужно производить и покупать внутри страны, дабы не попасть в ситуацию, когда заграничная начинка для самолета или заводского оборудования станет управляться дистанционно извне… Насколько такой подход оправдан?

 — Национальной безопасностью ни в коем случае нельзя поступаться, но насколько корректно связывать ее, образно говоря, с разделением труда в мире? У нас в стране по-прежнему активен синдром военного производства 1941-45 годов и холодной войны, который заставляет нас смотреть на интеграцию в мировую экономику, как на что то опасное. Часто говорят — экономика нашей области. Но экономика нашей области уже интегрирована в экономику России, она практически неотделима от нее, а та в свою очередь неразрывно связана с мировой экономикой. И любят нас, не любят, но считаются с этим все. И вопрос в том, насколько достойное место займет наша страна в этой масштабной производственной системе. Как пример: «Боинг» создается предприятиями со всего мира, титановые детали для самолета изготавливаются, в том числе, и на заводе в Свердловской области. Вообще, для экономики нет ничего опаснее, чем замыкать производство в одной территории. А бывает так, что когда наше предприятие проигрывает в конкурентной борьбе, оно сразу вспоминает о традициях, патриотизме и национальной безопасности. Если при прочих равных условиях в Китае болт стоит 8 рублей, а на ЧТЗ — 30, то причем тут национальная безопасность?

Завод за счет бюджета?

 — Какую позицию должно занимать государство, если речь идет о развитии базовых для экономики отраслей? Должна ли это быть позиция невмешательства в рынок или, наоборот, господдержка?

 — Законы рыночной экономики едины для всего мира. Государство должно отслеживать стратегические вопросы. В первую очередь через антимонопольное законодательство. Власть должна обеспечить равные условия для всех предприятий. Это главная функция государства с точки зрения регулирования экономики. Что значит государственная поддержка в другом каком то смысле? За счет жителей области, за счет бюджета — забрать откуда то из здравоохранения и образования и выделить на поддержание завода — то есть каких то отдельных собственников? Думаю, вряд ли такой подход найдет поддержку у людей. Всегда должен обеспечиваться консенсус: общество--власть--бизнес.

 — Что же делать, когда речь идет о сокращениях людей с предприятий, которые на рынке не выстояли? К примеру, по нашим данным, к массовым увольнениям готовится ЧТЗ…

 — Процессы в экономике протекают по принципу сообщающихся сосудов: если где то что то исчезает, то в другом месте появляется. Существуют определенные механизмы по трудоустройству людей. К примеру, сразу выяснилось, что определенную часть сокращенных с ЗМЗ людей могут взять на ЧМК. Переток кадров — это естественный процесс в экономике. Вопрос лишь в том, как грамотно его организовать. А решение в том, чтобы не тормозить появление новых производств, даже на тех же площадках ЧТЗ.

 — Что, если сокращенным работникам предлагают трудоустройство по вахтовому методу? Экономически это оправданно?

 — Почему бы и нет? Мы живем в 21-м веке, когда средства транспорта и коммуникации другие, а вот подходы и психология остались прежними: утром по звонку нужно встать и пойти на завод. На самом деле, не обязательно сейчас жить рядом с заводом. Главное, повторюсь, найти эффективные транспортные и коммуникационные решения.

 Вопрос к полиции

— Вернемся к заводам-гигантам. Известно, что большинство из них построены в административно-командной экономике, а целью в ней было трудоустроить максимальное количество людей. Сейчас производство — это бизнес, и в почете оптимизация затрат и эффективность процессов. Перестраивать старые предприятия под новые экономические реалии не совсем выгодно или даже невозможно. Что же с ними делать?

 — Это опять же вопросы старых экстенсивных технологических переделов. Здесь мы имеем некий конфликт интересов. Общество и государство в целом заинтересованы в том, чтобы эти предприятия в старом виде ушли в небытие и трансформировались во что то новое, более эффективное. И часто бывает, что проще закрыть эти предприятия и обеспечить социальную поддержку его работникам, чем содержать неэффективное производство.

 — Сергей Сергеевич, как с экономической точки зрения можно прокомментировать предложение областной власти отказаться от труда мигрантов?

 — Вопрос неоднозначный. Позицию главы региона можно понять. Даже понятие эффективного использования местных трудовых ресурсов в наших реалиях часто деформируется, с соответствующими социальными последствиями. Если говорить в целом, то все отлично понимают, что люди имеют право переезжать и работать там, где хотят, и там, где их труд востребован. Но форма, в которой это сейчас происходит, по меньшей мере сильно удивляет. К примеру, когда люди получают инвестиции, чтобы в Кунашакском районе построить фабрику якобы для снижения уровня безработицы, а потом оказывается, что на фабрике работают мигранты то ли из Китая, то ли еще откуда. Но этот вопрос больше находится в правоохранительной сфере, чем в экономической. Часто это проблема не эффективности использования трудовых ресурсов и миграции, а наведения элементарного порядка.

 Все равно, чьи инвестиции

— Еще одна популярная в регионе тема — привлечение иностранных инвестиций. Насколько они нужны или не нужны области?

 — Неверно разделять инвестиции на иностранные и отечественные. Хотя в последние годы даже появилась мода на привлечение зарубежных инвестиций и вообще инвестиций. По сути, перемещение легальных денежных потоков ничем не ограничено. Это требование цивилизованного мира. В последние 2-3 года наблюдался значительный вывод капитала за пределы Челябинской области. Поэтому в качестве антимер предлагалась замена инвестиций собственных на иностранные. Если говорить объективно — экономике все равно, какие инвестиции, чьи они. Вопрос в другом — в форме инвестиций, в форме участия бизнеса, в долгосрочности инвестиций. Одно — это спекулятивный кредит, будь он наш или заграничный — без разницы. А другое — участие компании в производстве продукции.

К слову сказать, металлургия и машиностроение у нас достаточно проинвестированы по некоторым предприятиям. Например, ЧТПЗ, ММК, где инвестиций было много и создано производство мирового класса. Вообще, есть такая проблема, что частный момент — поиск инвестора — выдергивают из более общего понятия — создание инвестиционного климата. Это в том числе и вопросы доступности земельных участков, подключения к системе энергоснабжения и так далее.

 — Все эти пункты, наверняка, будут в программе промышленного развития области, которая скоро появится…

— Главное, чтобы она была действующей. Плановой экономики давно нет, но планирование никто не отменял. Надо помнить, что начинается эпоха интенсивной экономики и что всякое планирование на основании прежних тенденций бесперспективно. Брать за основу старые пропорции 2005-2006 годов бессмысленно. Это принципиальный момент для построения концепции экономического развития региона.