Как отразились последние нововведения на участниках рынка энергетики

За считаные месяцы было принято сразу несколько волевых решений, способных «преобразить» энергетический рынок, — от отмены «последней мили» до введения социальных норм на потребление электроэнергии. Как оценивают подобные изменения заинтересованные стороны? Это «Известия» выясняли в разговоре с директором НП «Совет производителей энергии» Игорем Мироновым и заместителем председателя правления НП «Объединение энергопотребителей»Алексеем Павловым.

В России стартовал эксперимент по переходу к социальным нормам потребления электроэнергии. При этом нормы во всех регионах-участниках пилотного проекта разные — от 190 кВт ч на человека в месяц в Орловской области до 50 кВт ч в Нижегородской и Владимирской областях. Насколько удачен, на ваш взгляд, этот эксперимент и какая социальная норма является оптимальной?

Игорь Миронов: По моему мнению, оптимальным является выделение около 100 кВт ч на человека. Однако соцнорма должна применяться с осторожностью — региональным властям необходимо сделать расчеты с учетом климатических и социальных условий, провести разъяснительную работу с населением.

Важно понимать, что соцнорма возникла как один из методов снижения объема перекрестного субсидирования, дополнительных денег энергетикам она не дает. Суть в том, что население платит за электроэнергию по искусственно заниженным, не рыночным тарифам, а промышленность покрывает эту разницу и платит по цене рынка. Тем самым бизнес как бы субсидирует население. Но затраты на электроэнергию бизнес затем перекладывает обратно на потребителей, закладывая эти издержки в цену продукции. Часто для бизнеса высокая стоимость электроэнергии является критической, как в случае с металлургическими производст­вами.

Алексей Павлов: Этот эксперимент должен был привести к снижению платежей у потребителей, расходующих электрическую энергию в рамках социальной нормы. В результате же произошло увеличение роста платежей у тех, кто не укладывается в размер соцнормы, т.е. энергетики стали получать больше выручки. На наш взгляд, соцнорма вполне укладывается в план правительства по уходу от перекрестного субсидирования, но устанавливать ее необходимо с учетом региональных особенностей, таких как протяженность светового дня, среднегодовая температура, средний доход на душу населения в регионе и т.п. Сейчас принято решение приостановить эксперимент на два года, что, возможно, говорит о преждевременном внедрении соцнормы и о том, что не были учтены многие нюансы.

Насколько критично, на ваш взгляд, в России растут цены на электроэнергию?

Игорь Миронов: Все познается в сравнении. В большинстве стран СНГ активно используется так называемое перекрестное субсидирование, при котором население платит за электроэнергию значительно меньше, чем предприятия. В странах ЕС преимущественно наоборот — тарифы на электроэнергию для населения здесь в среднем примерно на треть выше, чем для бизнеса. Для примера: в Германии средний тариф для населения на 55% превышает тариф для промышленного сектора, в Дании — на 15%. По данным РИА-рейтинга, по состоянию на конец 2013 года страной с самой дорогой электроэнергией для своих жителей является Дания в среднем в 13,2 рубля за кВт ч. Причина — государственная доктрина использования «зеленой» энергетики. Россия, несмотря на более жесткие климатические условия, находится на 37-м месте рейтинга с ценой 2,58 рубля за кВт ч. При этом перекладывание стоимости на промышленных потребителей приводит к их отказу от системы единого энергоснабжения. Многие крупные потребители не хотят переплачивать за население и предпочитают строить собственные мощности. Учитывая такую тенденцию, рост стоимости электроэнергии для населения неизбежен.

Алексей Павлов: Отвечая на этот вопрос, необходимо отдельно сравнивать два товара: электрическую энергию и услуги по передаче электрической энергии. Так, стоимость электрической энергии с момента начала реформы в 2006 году выросла в среднем на 30–40%. В то же время стоимость услуг по ее передаче в некоторых регионах выросла в 2–3 раза по сравнению с 2006 годом. На наш взгляд, причина неравномерности роста стоимости заключается в разных принципах формирования цен на каждый из товаров (стоимость электрической энергии складывается рыночным путем и регулируется соотношением спроса и предложения, а стоимость сетевых услуг устанавливается директивно и привязана к инвестиционным планам сетевых компаний, деятельность которых на 90% контролируется государством). При этом стоимость затрат государственной сетевой компании (Россети) вообще обусловлена лишь расчетами, предоставляемыми в регулирующий орган. Также замечу, что цены на электрическую энергию в России в 2006–2013 годах росли намного быстрее, чем, например, в Европе. Там рост не превышал 3–5% в год.

Не ударит ли отмена «последней мили» и перекрестного субсидирования по карману рядового потребителя?

Игорь Миронов: По сути, «последняя миля» в электроэнергетике — это форма скрытого налога на промышленность. По некоторым данным, доля дополнительной нагрузки крупных предприятий составляет на сегодня порядка 30% их затрат на электричество. Для нас очень важно избавиться от перекрестного субсидирования между населением и промышленностью, а также между теплом и электрикой при комбинированной выработке. Это в корне нарушает рыночное ценообразование и мешает как потребителям, так и производителям. В мире мелкие потребители платят больше, так как потребляют меньшие объемы и требуют подачи низкого напряжения.

Алексей Павлов: Если одномоментно отменить все механизмы перекрестного субсидирования без изменения способов регулирования деятельности энергокомпаний, то, конечно, произойдет кратный рост тарифов и цен, размер которых и так достиг своей «психологической» границы. Напомню, что государство, вводя механизмы перекрестного субсидирования, планировало с их помощью сделать переход от полного тарифного регулирования к свободному ценообразованию более плавным. Однако для энергокомпаний это стало поводом заложить в инвестпрограммы как можно больше денег — в расчете на то, что правительство все равно придумает механизм, который им это компенсирует и не допустит резкого скачка цен. Приложим непрозрачность и отсутствие общественных слушаний при формировании инвестпрограмм энергокомпаний — и на выходе получим тот самый гордиев узел, разрубить который в настоящее время пытается руководство страны. Уверен, если правильно соблюсти этапность приведения цен в соответствие с экономически обоснованными уровнями и предусмотреть сдерживающие рост цен меры, то уход от «перекрестки» ущерба потребителям не нанесет.

Правительство намерено поменять параметры основного механизма привлечения инвесторов в энергетику — договоров на предоставление мощности (ДПМ). Сейчас они гарантируют энергокомпаниям возврат инвестиций в новую тепловую генерацию за 10 лет, но Минэнерго предложило растянуть этот срок до 15 лет. Насколько такое решение оправданно и к каким последствиям, в том числе для населения, оно может привести?

Игорь Миронов: Любое нарушение рыночного регулирования в электроэнергетике негативно сказывается на работе компаний. Условия ДПМ должны оставаться неизменными, и любые вмешательства в регламентированные инвестиционные проекты недопустимы. Между тем регуляторы не смогли осуществить переход на проведение долгосрочного конкурентного отбора мощности, как это было запланировано в рамках реформы энергорынка. В связи с чем члены НП «Совет производителей энергии» рассматривают внесение изменений в ДПМ как вынужденную меру. Безусловно, она снизит доходность проектов ДПМ и повлечет экономические трудности для компаний, которые их реализуют.

Алексей Павлов: Конечно, увеличение сроков окупаемости любого вложения связано со снижением прибыли инвестора. Минэнерго, по-видимому, тем самым хочет снизить темпы роста цен на оптовом рынке. От этого маневра в основном выиграют крупные и средние промышленные предприятия. Возможно, цены на оптовом рынке снизить тоже удастся, но кому достанется появившаяся дельта — сбыту, потребителям или сетям  — зависит от того, какая модель розничных рынков будет действовать на тот момент. Для населения по сути ничего не изменится, так как отпускные цены для генераторов остаются полностью регулируемыми и устанавливаются Федеральной службой по тарифам России. Хотя, возможно, там тоже будут учитывать новые параметры окупаемости генераторов.

Должно ли государство вмешиваться в процесс ценообразования на энергорынке?

Игорь Миронов: При реформировании РАО «ЕЭС России» было принято решение о создании оптового рынка электрической энергии (мощности) со свободным ценообразованием. Любые вмешательства в его функционирование означают фактический возврат к тарифному регулированию и отмене результатов реформы. Так что вмешательство государства должно быть точечным. Например, долги за поставленную теплоэнергию составляют 180 млрд рублей, большую часть этих денег должны перепродавцы и компании ЖКХ. При этом годами не принимаются меры, позволяющие привлекать к уголовной ответственности учредителей таких компаний. В результате жители добросовестно платят и производители поставляют товары, а компания ЖКХ через пару месяцев своей работы становится банкротом, оставляя огромные долговые обязательства. Имуществом такие компании не обладают и, с кого взыскивать эти средства, непонятно.

Алексей Павлов: Скорее да, чем нет! Но не в том виде, которое происходит сейчас, — государство слишком часто меняет правила игры на рынке, пытаясь, по-видимому, решить главную задачу — не допустить бесконтрольного роста цен. Однако и потребителям и инвесторам более интересно иметь долгосрочные правила и, что немаловажно, механизмы конкуренции. Это, во‑первых, будет стимулировать потребителей к повышению эффективности производственных процессов, а поставщиков — к снижению цен в стремлении заполучить эффективного потребителя. Во-вторых, долгосрочные и понятные правила дадут толчок к инвестированию не только в электроэнергетику, но и в развитие промпроизводства. Также хотелось бы отметить тот факт, что рынок и сам может себя регулировать, так сказать невидимой рукой Адама Смита, но для этого необходимо переходить к целевой модели конкурентных рынков электрической энергии, где на конечную цену будет в существенной степени влиять конечный потребитель. В то же время государству необходимо оставить себе важный рычаг воздействия на отрасль — антимонопольное регулирование. Этот механизм при свободных рынках не позволит появляться картельным сговорам и прочим проявлениям недобросовестной конкуренции.

Насколько оправданны прогнозы о резком снижении энергопотребления в ближайшие 20 лет?

Игорь Миронов: Спрос на электроэнергию зависит от загрузки энергоемких производств. Если крупные промышленные компании резко снизят свое производство, то помощь понадобится всем, а не только энергетикам. По данным СО «ЕЭС», энергопотребление в 2013 году снизилось на 0,8% по сравнению с 2012 годом — до 1,045 трлн кВт ч. Пока это незначительное снижение, особенно если учесть проблемы металлургических компаний. Однако есть тенденции ухода крупных потребителей из единой энергосистемы и роста строительства распределенной генерации. Пока за счет генерирующих мощностей, построенных потребителями, в России обеспечивается 5,7% потребления электроэнергии, но этот показатель растет. Стоимость электроэнергии, покупаемой из ЕЭС, как правило, в 1,5–2,5 раза выше стоимости электроэнергии, вырабатываемой на собственных мощностях. Стоимость электроэнергии из ЕЭС включает в себя сетевую составляющую, доля которой в конечной цене для потребителя в среднем по России составляет более 50%. Все это в результате приводит к тому, что потребителю электроэнергии может быть выгодней построить собственную генерацию, нежели подключаться к ЕЭС.

Алексей Павлов: Есть слишком много факторов, которые влияют на спрос электрической энергии. И их перечень не ограничивается только внутренними особенностями экономики.

В целом динамика спроса на электрическую энергию будет зависеть от совокупности факторов и их комбинаций, среди которых: сценарий развития экономики России на ближайшие 20–30 лет, правдивость запасов энергоресурсов, мировая конъюнктура и т.д. В краткосрочной же перспективе (3–4 года) потребление в России действительно будет снижаться. Это произойдет из-за того, что производство продукции металлопроизводителей находится на грани рентабельности, а снижение цен на их продукцию на мировых рынках может заставить их существенно сократить производство. Например, «Русал» уже заморозил часть своих производств в связи с тем, что себестоимость производства алюминия гораздо выше, чем цены на Лондонской бирже. Существенным фактором снижения потребления электроэнергии из сети может стать и высокая цена на электроэнергию, при которой потребителям проще построить собственную генерацию и не платить сетям за дорогостоящую транспортировку. При этом сделать это способны лишь крупные предприятия, а значит, вся нагрузка ляжет на остальных потребителей, а именно: на малый и средний бизнес, цены для которых уже сегодня не стимулируют развитие этого сегмента рынка. А между тем, как утверждают первые лица государства, именно малый и средний бизнес должен стать опорой для экономики нашей страны.

Производители
Некоммерческое партнерство «Совет производителей энергии» было создано пять лет назад и за это время успешно зарекомендовало себя, активно участвуя в подготовке важных отраслевых документов на всех уровнях принятия решений.
Члены НП «Совет производителей энергии» объединяют около 70% генерирующих мощностей и более 90% установленной мощности тепловых генерирующих компаний России.
В состав партнерства входят: Газпромэнергохолдинг, Генерирующая компания, Евросибэнерго, ИНТЕР РАО-Электрогенерация, Квадра, КЭС, «Лукойл», Сибирская генерирующая компания, СИБЭКО, ТГК-2, Фортум, Э.ОН. Россия, Энел ОГК-5.

Потребители
Некоммерческое партнерство «Объединение энергопотребителей» является федеральным центром и координационным органом проекта «Энергопотребитель РФ», который направлен на устранение барьеров взаимодействия предприятий сферы ТЭКа и конечных потребителей энергоресурсов.
Цель проекта «Энергопотребитель РФ» — создание института влияния потребителей (включая потребителей граждан) на стратегию развития и правила работы отраслей ТЭКа.
НП «Объединение энергопотребителей» создано для содействия в решении наиболее острых и часто возникающих проблем в сфере топливно-энергетического комплекса (далее — ТЭК), а также для участия в формировании единой (консолидированной) позиции потребителей по вопросам регулирования ТЭК и представления их интересов перед органами законодательной и исполнительной власти всех уровней.